Изображение дьявола в искусстве презентация

Дьявол Внешний вид Традиции изображения в европейской культуре Бес-черт-дьявол-Воланд: сходства и различия

Изображение дьявола в искусстве

Средневековое искусство Западной Европы стремилось изображать сатану с чертями не только зловещими, но и пугающими. Здесь пригодились традиции кельтского и скандинавского языческого искусства, где были чрезвычайно популярны изображения диких зверей, драконов и чудищ, а также орнаменты, состоящие из переплетенных фигур фантастических животных. Все эти элементы обрели новое звучание в изображении сцен ада.

Изображение дьявола в массовой культуре

ЗВЕРЬ

Падший Ангел

Путник

Буржуа

в современном обществе существует два направления трансформации данного персонажа:

Бес-чёрт-дьявол-Воланд

Иерархия

Впервые Воланд появляется на страницах романа в эпизоде встречи с Берлиозом и Бездомным: «… росту был… просто высокого. Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а справой – золотые. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. По виду – лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. Брови черные, но одна выше другой. Словом – иностранец»... В диалоге с ними, он предсказывает их судьбы, показывая, насколько неожиданным может стать для человека его будущее: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер. …тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи…»

По русским народным поверьям, на которые указывал А. Н. Афанасьев, Огненный Змей, прямо отож- дествляясь с дьяволом и обладая всеми присущими ему «демонскими свойствами», проявлял «способность изменять свой страшный чудовищный образ» и при этом нередко «пробуждал в красавицах чувство любви» [Афанасьев 2007: 367]. Художественно трансформируясь и редуцируясь, эта черта восточнославянского Змея отразилась в бул- гаковском «князе тьмы», который, оказавшись в Москве, на свой истинный облик инфернального чудовища набросил маску вполне респектабельного человека, вызывающего почтение и даже симпатию у дам. «Любая женщина в мире», уверял Маргариту Азазелло, «мечтала бы» «ему отдаться».

На литераторов Массолита Воланд произвел неоднозначное впечатление: Берлиозу он «скорее понра- вился, то есть не то чтобы понравился, а… как бы выразиться… заинтересовал, что ли» [Булгаков 1990: 12]. Писателей привлекла достаточно странная и подозрительная внешность собеседника: он «росту был не ма- ленького и не громадного, а просто высокого Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. По виду - лет сорока с лишним».

Он в равной мере принадлежит всем духовным системам, вбирает в себя черты любой земной нацио- нальности и культурно-исторической общности и потому оказывается не понят теми, кто воспринимает его исключительно сквозь призму своих узкоидеологический представлений о мире. Так литераторы Массоли- та, столкнувшись с феноменом, не подвластным их рассудку, начали перебирать национальные клише- стереотипы, с помощью которых можно было хоть приблизительно уяснить ментальность и миропонимание таинственного незнакомца. «”Немец…” - подумал Берлиоз. “Англичанин… - подумал Бездомный…”»; «”Нет, скорее француз…” - подумал Берлиоз. “Поляк?..” - подумал Бездомный»; «”Нет, он не англичанин…” - подумал Берлиоз» [Булгаков 1990: 13].

Спасибо за внимание.